В годовщину ареста Алексея Пичугина, осужденного на пожизненный срок по делу ЮКОСа, его мать рассказала о сыне и о вере в лучшее

12 лет назад, 19 июня 2003 года был арестован Алексей Пичугин, глава отдела внутренней экономической безопасности компании ЮКОС.

Его обвинили в организации заказных убийств, судили три раза. Алексей Пичугин не признал своей вины и в самом начале следствия отказался оговорить топ-менеджеров ЮКОСа Леонида Невзлина и Михаила Ходорковского.

И слова Владимира Путина о том, что у Ходорковского «руки по локоть в крови», так и остались пустыми.

В виновность Алексея Пичугина не верят не только его близкие, друзья и коллеги, но и многие правозащитники и журналисты, следившие за его делом.

Я разговаривала с присяжными, которые участвовали в рассмотрении первого дела по обвинению Пичугина. Мы общались, когда их коллегия была распущена — причем именно потому, что они хотели оправдать Пичугина. Потом Мосгорсуд собрал вторую коллегию присяжных, которая признала Пичугина виновным; суд приговорил его к 20 годам колонии строгого режима.

Второй и третий процесс проходили уже без участия присяжных — по желанию самого Пичугина и его адвокатов. Окончательный срок был определен судьей Мосгорсуда Петром Штундером 6 августа 2007 года: пожизненное лишение свободы в колонии особого режима.

В марте 2008 года Алексей Пичугин был этапирован из СИЗО «Матросская тишина» в ИК-6 в городе Соль-Илецке Оренбургской области.

На следующей неделе на свидание с сыном в эту колонию, получившую название «Черный дельфин», отправится его мать Алла Пичугина.

Алексей Пичугин, Фото: Юрий Машков / ИТАР-ТАСС, архив

О том, как проходят их редкие встречи, и о своей надежде Алла рассказала Открытой России:

— Когда вы собираетесь на свидание к Алексею?

— Я буду у него во вторник, 23 июня.

— А когда вы были у него в последний раз?

— 23 декабря 2014 года. Ему разрешено только два свидания в год.

— Длительных трехдневных свиданий ему не положено?

— Нет, только краткосрочные. Свидания через стекло, по телефонной трубке — четыре часа.

— А как часто вы переписываетесь?

— Я пишу ему через день. Получаю от него письма раз в неделю. Или раз в две недели.

— Я знаю, что Алексею очень много пишут с воли. И он всем отвечает. Сколько он за эти годы получил писем?

— Он очень много писем возвращает мне. Они не помещаются в его камере. У меня дома мешки писем, которые ему присылают отовсюду из России, от знакомых и незнакомых людей, и из других стран.

— Письма ему важны?

— Алексей мне пишет: «Мама, я не могу эти письма выбросить, потому что я вижу, сколько души люди вкладывают в эти письма. Найди, пожалуйста, место в квартире и храни их, пока я не вернусь.

— Когда вы с ним общаетесь на свиданиях, о чем выговорите? Знаете ли вы, как проходит его день в колонии?

— Нет конечно. Запрещено говорить о том, как он сидит, с кем он сидит.

— Он не работает?

— У него очень болят ноги. Но он ни на что не жалуется, всегда пишет, что все в порядке. Я знаю, что у него была операция, связанная с венами на ногах, но как он себя чувствует сейчас, не знаю.

— О чем же вы тогда с ним разговариваете по телефонной трубке через стекло?

— Он меня спрашивает обо всех: о родных, о близких, о друзьях. Самое главное, что его волнует, — как дети и внуки. Хотя внуков своих он видел только на фотографиях.

Только на фотографиях, я ему посылаю их фотографии.

— А сколько у Алексея детей? Сколько внуков?

— Трое детей и двое внуков.

— Говорит ли он вам, какие книги читает?

— Да, он получает много книг и в письмах со мной их обсуждает, советует что-то почитать или даже пересылает мне какие-то интересные книги.

— Алла Николаевна, Алексей сидит уже 12 лет. Изменился он за эти годы?

— Нет, он такой же, как и был. Только стал еще более нежным и добрым. Столько нежных слов он мне говорит и пишет! Он и раньше был очень добрым человеком. В последнее время он стал очень тосковать. Когда читаю его последние письма, то душа разрывается. Он все чаще пишет: «Как я хочу к вам!».

Когда прочтешь эти слова, понимаешь, как человек устал! Не представляю, какую силу нужно иметь, чтобы все это терпеть, что с ним произошло за эти годы.

— Что ему дает силы с таким достоинством переносить свое заключение? Вера в Бога?

— Во-первых, вера в Бога! Но главное — это осознание своей невиновности. Ведь он знает, что он невиновен в том, за что его осудили на пожизненный срок. Он надеется, что однажды справедливость восторжествует. Если бы он был виновен, но он так бы себя не ощущал. А он — невиновен, и он уверен, что добро должно победить зло. И эта надежда на справедливость его держит. И, конечно, он чувствует поддержку большого количества людей.

Уверенность в том, что рано или поздно правда победит, дает ему силы жить.

— Сколько сейчас лет Алексею?

— 25 июля ему исполнится 53 года.

— Вы, наверное, очень устали его ждать. На что вы надеетесь?

— Как и он, я надеюсь, что увижу его на свободе. Без надежды жить невозможно.

Перед административным зданием колонии «Черный дельфин». Фото: Wikipedia

«Есть среди пожизненников такие, кто не совершил ничего и просто стал жертвой судебной ошибки»

О жизни пожизненно заключенных известно очень мало. В последнее время журналистов к ним почти не пускают, поэтому крайне важны любые свидетельства.

Диакон Кирилл Марковский собрал такие свидетельства в своей книге «Епархия особого режима». Вот некоторые из них.

«Кто они, пожизненные заключенные? Каждый человек скажет, что то страшные преступники, убийцы, люди отверженные обществом. И он будет прав. Да, в основном это действительно люди, совершившие тяжкие преступления, в основном, потому что есть среди них и такие, кто не совершил ничего, достойного высшей меры наказания и просто ставший жертвой нашей судебной ошибки.

Похоже ли обитание в ’’Черном дельфин’’ на жизнь? Вот как ее описывает старожил колонии Павел Журавлев: ’’Тут режим содержания особый. Распорядок дня жестко соблюдается. В 6 утра подъем. Надо тщательно заправить кровать, умыться, сделать уборку в камере. На все про все полчаса. В 6:30 начинается завтрак. Через 45 минут заканчивается. С 7:15 до 8:00 включаются электророзетки. Можно вскипятить воду. Если есть чай — завариваем. Нет — пьем просто кипяток. У кого есть электробритва — бреются. С 6:15 до 8:00 в камерах работает радио. Обычно «Радио России» или «Маяк». В 8:00 начинается утренняя проверка. С 9:00 до 10:00 — обход врача. В 10:00 — прогулка в каменном дворике длиной в несколько метров. Пять-шесть шагов от стенки к стенке. А больных в это же время могут отвести в санчасть. С 13:00 до 13:50 — обед. Затем 10 минут отводят на уборку камер. С 14:00 до 17:00 включается радио. С 18:00 до 18:40 — ужин. С 20:00 до 20:30 — вечерняя проверка. С 20:30 вновь включают электророзетки и радио. Выключают незадолго перед отбоем. В 22:00 — отбой...’’. И утром вновь по кругу.

О жизни человека в условиях особого режима заключения тюремные психологи говорят следующее: «Первый год пожизненного заключения человек привыкает к новым условиям. Это стадия познания. Потом еще три года идет период стабилизации, в это время заключенный похож на робота. Он выполняет команды, не задумываясь. Далее — два пути. Если человек адаптируется, он сможет и дальше быть роботом. Если нет, наступает третья стадия: быстрое угасание. И умственное, и физическое. Начинается воспаление лимфатических узлов, разрастание коркового слоя надпочечников, появляются язвы в желудочно-кишечном тракте. Человек медленно умирает. Сам...’’ (В. Куликов, ’’Российская газета’’, 5 октября 2009 года).

Возможно, все это действительно имеет место у некоторых заключенных, но только не у тех, которые уверовали в Бога. Последние и в роботов не превращаются, и ’’быстро’’ физически не угасают и умственно не деградируют. Даже, напротив, многие пожизненники писали мне об исцелении от туберкулеза и других болезней. А ясность и глубина мысли некоторых верующих узников просто поражает...».

Диакон Кирилл Марковский признает, что среди осужденных на пожизненное лишение свободы есть люди невиновные.

Один из них, без сомнения, — Алексей Пичугин.